ЦАРСКОСЕЛЬСКИЕ ИМПЕРАТОРСКИЕ БИБЛИОТЕКИ

Вехи истории

Автор: старший научный сотрудник,
хранитель коллекции «Редкая книга» И.И. Зайцева

В царскосельской летней резиденции, куда русские императоры чаще всего удалялись для отдыха от государственных дел, книжные коллекции стали складываться с середины XVIII в. Поначалу здесь собирались книги преимущественно художественные, предназначенные не для работы, а для легкого приятного чтения, в соответствии с «дачным» статусом загородного дворца. Но наряду с беллетристикой в Царском Селе постепенно формировалась коллекция из книг совершенно разной тематики, уникальных в силу того, что они были удостоены особого внимания венценосных читателей и сохранили на своих страницах множество записей и помет[1]. Вот как характеризовал царскосельское книжное собрание последний императорский библиотекарь В. В. Щеглов: «То обстоятельство, что значительная часть этих книг находилась в употреблении, причем многие из них не только бегло просматривались, но, несомненно, внимательно прочитывались, доказательством чего служат собственноручные пометки и приписки, сделанные на полях некоторых книг Высочайшими Особами, придает этим книгам характер <…> задушевной интимности. Они сохраняют на себе следы индивидуальных оттенков и черты личных склонностей и вкусов своих Августейших владельцев»[2].

Императрица Елизавета Петровна, получившая прекрасное для своего времени образование и владевшая несколькими языками, по свидетельствам современников, с ранней молодости читала книги, чаще французские. По мнению Н. А. Копанева, ее книжное собрание «могло бы послужить справочной библиотекой для любого европейского дипломата и политика середины XVIII века»[3]. Большая часть этого собрания находилась в Летнем дворце[4], хотя специального помещения для библиотеки там не было предусмотрено, равно как и в Большом Царскосельском дворце[5]: на книгах Елизаветы Петровны, сохранившихся в царскосельской коллекции, имеются надписи, датированные 1750-ми гг.: De la Bibliothèque du Cabinet de Sa MAJESTE IMPERIALE de toutes les Russies.

Первой полноценной книжной коллекцией в царскосельской резиденции была библиотека Екатерины II, сформированная в основном в 1780-е гг. Тогда же впервые для хранения книг было спроектировано здесь специальное помещение, получившее официальное название «Библиотека». По желанию Екатерины архитектор Ч. Камерон поместил ее в личных покоях императрицы в Агатовых комнатах, на втором этаже павильона «Холодная баня». Книжные шкафы, встроенные в стенные ниши во всю высоту помещения, сохранились до нашего времени. Они вмещали чуть более тысячи книг и несколько десятков альбомов и папок с эстампами[6].

Личная библиотека Екатерины II («комнатная», или «домашняя», как называла ее сама хозяйка), бывшая в постоянном использовании, составляла лишь 1/20 часть ее книжного собрания, насчитывавшего к концу XVIII в. около 40 000 томов. Следует различать официальную, в значительной степени парадную библиотеку императрицы, и ее библиотеку личную. Первая являлась частью созданного Екатериной Эрмитажного музея, одним из отделов императорской художественной коллекции, она состояла из нескольких приобретенных Екатериной готовых библиотек, собранных не самой императрицей, а их бывшими владельцами. Личная же библиотека была небольшой и формировалась исключительно в соответствии с персональными вкусами и насущными потребностями Екатерины. Поэтому важно подчеркнуть, что именно Комнатная библиотека императрицы, собранная ею по крупицам, служившая ей рабочим инструментом и отражавшая ее внутренний духовный мир, представляет особый интерес для историков. Она могла бы служить богатым материалом для историков, однако до недавнего времени не были определены ни ее численность, ни состав, ни местонахождение. Обнаруженные нами архивные материалы[7] дают возможность реконструировать эту библиотеку, а анализ характера ее использования позволяет утверждать, что именно царскосельское книжное собрание являлось ядром личной библиотеки императрицы[8]. Даже беглое знакомство с содержимым этого собрания дает представление о его уникальности – на фоне царскосельской библиотеки рисуется картина весьма неожиданная: за привычным державным образом государыни предстает живая натура чувствительной женщины, заботливой бабушки, увлеченного исследователя, развлекающейся дачницы...

Помимо сочинений античных философов, столь любимых Екатериной, в Царском Селе хранилось великое множество романов, в том числе фривольных, эротических и даже порнографических. Наряду с первоклассной коллекцией «высокой литературы» здесь имеются и образцы «низовой словесности», так называемая «литература вразнос», (поскольку ее носили коробейники вместе с товарами повседневного спроса), и 230-томная «Библиотека для развлечения»; а также 72 тома сказок, 20 томов анекдотов и разных прочих книжек с названиями вроде «Средство против скуки», «Байки гениев, одни чтобы смеяться, другие чтобы спать» и т. п. Здесь же безупречная по элегантности и редакторскому исполнению, чрезвычайно популярная в конце XVIII в. 310-томная коллекция издателя и книгопродавца H.-M. Cazin – коллекция книг «карманного» формата, включающая как шедевры классики, изданные самим Казеном, так и романы, запрещенные по причине аморальности (так называемые «livres de l'enfer» – книги ада), изданные анонимными типографами в переплетах à la Cazin. В нижних отделениях шкафов хранилось несколько десятков художественных альбомов, папок с гравюрами и архитектурных увражей. Известна страсть императрицы к такого рода изданиям: «Час перед ужином я провожу с этими книгами, – писала она Ф. М. Гримму об архитектурных альбомах, – и как малое дитя любуюсь гравированными листами, черпая в них меду для моего улья».

Принц де Линь, часто беседовавший с императрицей, писал в мемуарах, что Екатерина не любила читать «ничего ни грустного, ни слишком нежного, ни утонченностей ума и чувств». Отчасти это верно, тонким эстетическим вкусом монархиня не обладала: даже ее дворецкий счел на редкость грубой комедию никому не известного Вейдмана «Прекрасная венка», от которой она сама была в восторге. Отказывала в таланте Бомарше, не смогла оценить ни Гете, ни Лессинга, очень посредственного Седена называла первым писателем после Вольтера, элегантному утонченному реалисту-пессимисту Расину предпочитала героического, несколько тяжеловесного идеалиста-оптимиста Корнеля. В литературе ценила не художественность, а утилитарность и здравый смысл. Однако в ее царскосельской библиотеке мы обнаруживаем и лучшие образцы лирической поэзии, а сама императрица признавалась, что «способна выть за чтением романов и во время представления трагедий». В конце 1780-х гг. А. Храповицкий неоднократно фиксирует в Дневнике требования Екатерины разыскать новые книги сказок, не столько для внуков, сколько для нее самой, и приводит слова императрицы, оправдывающие этот каприз: «приласкан был во время чесания волосов за то, что привез сказки, они надобны для разбития мыслей и суть такого рода, что при чтении не требуют внимания, ибо много читали таких, кои мысли занимают». Не будем и мы строги к императрице – наверное, это естественная для стареющего, умудренного опытом человека тенденция – переход от познавательного чтения к развлекательному.

Вторая книжная коллекция, сформировавшаяся в Царском Селе в конце XVIII в., – учебная библиотека великого князя Александра Павловича Екатерина II сама занималась воспитанием своих внуков Александра и Константина и с 1780-х гг. составляла для них идентичные библиотеки. Первоначально подбор и закупка учебной библиотеки были поручены придворному книгопродавцу Антону Роспини – французу итальянского происхождения, владельцу первого в Петербурге «магазина французских книг». В августе 1784 г. Роспини отправил из Парижа к русскому двору «для библиотек их высочеств великих князей Александра и Константина Павловичей» 2 324 книги на сумму, превышающую 14 000 руб. Библиотека включала ряд первоклассных роскошно иллюстрированных изданий, заказанных Людовиком XVI издателю Фирмен-Дидо для обучения дофина – наследника французского престола.

Книги были переплетены в дорогие сафьяновые переплеты с гербовым суперэкслибрисом и вензелями «АР» (Александр Павлович) и «CP» (Константин Павлович) на корешках. До сих пор именно эта библиотека, с легкой руки библиофила С. А. Мухина[9], считалась учебной библиотекой великого князя. Однако на самом деле все эти великолепные книги спустя месяц после прибытия были отправлены в нежилой в то время Мраморный дворец, сложены в сундуки и навсегда забыты. Очевидно, они были забракованы по идеологическим соображениям Ф.-С. Лагарпом[10], швейцарским республиканцем, которого Екатерина выбрала в наставники великим князьям: именно в это время он вступил в должность. Лагарп разработал индивидуальную образовательную программу в духе эпохи Просвещения и в полном соответствии с этой программой сам скомплектовал учебную библиотеку[11]. Она-то фактически и послужила воспитанию и образованию великого князя.

Любопытна судьба отвергнутой библиотеки. Мраморный дворец, как известно, принадлежал Г. Орлову, а после его смерти в 1783 г. был приобретен Екатериной в свое владение со всем имуществом, находящемся в нем, в том числе с богатой библиотекой бывшего фаворита, к которой, очевидно, присоединились в 1784 г. и книги, доставленные из Парижа для Александра Павловича. В 1795 г. Мраморный дворец был подарен, опять же со всем имуществом, Константину Павловичу, который стал поневоле владельцем книжного собрания дворца. В 1802 г. по случаю восстановления старинного Дерптского университета Константин Павлович пожелал принести в дар этому учебному заведению коллекцию книг и использовал для этой цели «брошенную» юношескую библиотеку своего царственного брата. 682 тома с вензелями «АР» благополучно хранятся в Тартуском университете поныне. Книги с этим суперэкслибрисом оказались и среди изданий, выбранных библиотекарем К. И. Седжером в 1832 г. из бывшего орловского собрания в Мраморном дворце для библиотеки Николая I, и среди тех, что были подарены в 1832 г. Гельсингфорскому университету внебрачным сыном Константина Павловича П. К. Александровым, и в собственной коллекции Александрова, которую он держал в Стрельнинском дворце.

В подлинную библиотеку великого князя, между прочим, были отобраны и некоторые книги, закупленные ранее Екатериной для А.Д. Ланского. Обожаемый Екатериной фаворит скончался как раз в то лето 1784 г., когда пришла партия книг из Парижа и когда вступил в должность Лагарп. Треть учебной библиотеки составляют книги с экслибрисом Ланского и его же суперэкслибрисом на корешке «ADL».

«Книгохранительница» великого князя Александра Павловича располагалась в Новом Царскосельском (Александровском) дворце, который стал свадебным подарком Екатерины II любимому внуку. Согласно проектным и фиксационным планам конца XVIII – первой четверти XIX в., эта библиотека находилась в левом крыле дворца[12], между Уборной и Кабинетом в личных апартаментах великого князя[13].

Будучи уже императором, в 1810 г. Александр повелел придворному библиотекарю коллежскому советнику Баталию отправиться в Царское Село для приведения в порядок книг Александровского дворца», так как император заметил, что «тамошняя библиотека …некоторым образом опустошена». Согласно сохранившемуся «Реестру» библиотеки, составленному тогда Баталием, собрание количеством в 680 томов состояло преимущественно из французских книг наиболее прогрессивных авторов XVIII в., в основном исторической тематики, и из трудов античных философов во французских переводах, хотя в той или иной степени в нем были представлены абсолютно все отрасли знаний[14].

Эта юношеская библиотека, равно как и библиотека Екатерины II из Агатовых комнат, полученная Александром I по наследству от бабушки, были пожалованы императором Царскосельскому лицею.

Дальнейшая судьба царскосельских собраний такова. Лицеистам императорские библиотеки служили до 1917 г., когда Лицей прекратил свое существование. В 1920 г. вся библиотека Лицея была передана Уральскому университету (УрГУ), созданному в Екатеринбурге. Общий фонд Лицейской библиотеки к тому времени составлял более 20000 томов, и императорские книги растворились в нем. В 1960–1970-е гг. часть лицейских книг – около 1300 томов, изданных до 1817 г., была возвращена из Екатеринбурга (тогда Свердловска) в Мемориальный Музей-Лицей в г. Пушкин, сегодня здесь хранятся 99 томов (63 названия) из собрания Екатерины II. Некоторые из архитектурных увражей сохранились в музее-заповденике «Царское Село».

Каковы причины, побудившие Александра Павловича пожертвовать своей и екатерининской библиотекой? Нам представляется, что его решение расстаться с книгами, было обусловлено не только радением о «пользе юношества», о процветании созданного по его инициативе государственного учреждения, но также и причиной совсем другого характера, сугубо личного. Грандиозные исторические события, героем которых стал русский император, потрясли его душу и обратили на путь мистицизма. После 1812 г. Александр увлекается религиозным чтением, углубляется в духовные поиски и все больше проникается мистическими идеями. Образ жизни его совершенно меняется: он избегает светских развлечений, стремится к уединению, к аскетизму, становится безразличным ко всему земному. Именно тогда Александр избавляется от своих личных библиотек, накопленных к этому времени и состоящих из книг самого разного содержания: в 1814 г. он полностью отписывает Императорскому Эрмитажу Зимнедворскую Собственную библиотеку, в 1816 – дарит царскосельские библиотеки Лицею.

С этого времени библиотека Александра I начинает формироваться заново, и теперь в нее поступают сочинения преимущественно религиозного, теософского и морально-нравственного содержания. На страницах большинства этих книг сохранились пометы императора и его супруги Елизаветы Алексеевны. Император не использует для хранения книг помещение, специально предназначенное для библиотеки в Новом дворце. Предпочитая жить в Старом – Большом Царскосельском – Александр держит книги «под рукой» – в Рабочем кабинете, в Уборной и маленькой комнате рядом с опочивальней, где в стенах устроены книжные шкафы[15]. Тем не менее, слова «Царскосельская библиотека» постоянно фигурируют в документах последних пяти лет его царствования[16]. Не случайно именно для царскосельского собрания в это время учреждается первый императорский библиотечный штамп – гербовый штамп Bibliothèque de Tsarskoe Selo[17] (печать императорской Эрмитажной библиотеки появилась только в 1837 г.[18], экслибрис – в 1838). Библиотека Елизаветы Алексеевны размещалась в четырех книжных шкафчиках в Скульптурном кабинете; помимо книг она включала большое количество нот. В «строении для лам» хранилась библиотека, состоявшая из сотни книг о путешествиях и географических исследованиях[19].

С воцарением Николая I в истории царскосельских библиотек открывается новая эпоха. Николай Павлович, считавший себя большим знатоком литературы и искусства, культивировал в своей семье интерес к книгам и уделял формированию личных библиотек особое внимание. В первый же год царствования император занялся обустройством большой библиотеки в Александровском дворце, где для этой цели было «назначено особенное место» – четыре зала в правом крыле парадной анфилады. Поначалу царскосельская библиотека пополнялась главным образом за счет книг из других императорских дворцов. Так, в ноябре 1826 г. императорскому библиотекарю Седжеру предписано «книги библиотеки императрицы Елизаветы Алексеевны и дублеты из Эрмитажа перевезти в Царское Село»[20]. В 1827 г. сюда переправляются «книги и гравюры, находящиеся в Кабинете его величества <...> и книги, напечатанные на средства Екатерины II»; книги, «хранящиеся в архиве Кабинета <...> принятые после <...> Географического департамента; книги, посланные от содержателей <...> типографии Кряжева, Готье и Мея» и т. д. В 1831 г. в Царское Село перемещаются книги и картины из Аничкова дворца, в 1837 – еще одна большая партия дублетов из Эрмитажа[21].

В исполнение высочайшего повеления в 1827 и 1829 гг. соответственно были перевезены в Царское Село личные библиотеки Александра I [22] и Павла I [23] из их бывших кабинетов в Зимнем дворце и помещены в отдельные шкафы, из которых «ничто не должно было выходить» и смешиваться с остальной библиотекой[24]. (С той поры установилась традиция сохранять в Александровском дворце книжные собрания умерших императоров в неизменном виде как мемориальные; эта традиция поддерживалась до 1917 г.)

В результате такого, в целом хаотичного комплектования в Царском Селе образовалась коллекция из весьма объемных фрагментов библиотек всех предшествующих царствований. Из эрмитажного собрания Екатерины II сюда перекочевали некоторые книги из входивших в него коллекций[25] Петра III[26], Дидро, Вольтера[27], маркиза Галиани, историка М. М. Щербатова и др. Благодаря сохранившимся каталогам, актам передачи и пометкам библиотекарей на форзацах книг, мы имеем возможность в большинстве случаев определить происхождение царскосельских книг – восстановить их изначальную принадлежность тому или иному императору. Так, в актах передачи[28] дублетов из Императорского Эрмитажа, включавших книги из собраний Екатерины II и Александра I, перед описанием каждого издания проставлен инвентарный номер, под которым книга некогда была занесена в каталог соответствующего владельца. Эти же номера, с добавлением слова Double (или просто буквы D) мы видим на форзаце или на первом пустом листе наших книг. Причем на книгах Александра номера проставлены простым грифельным карандашом, тогда как на книгах Екатерины II – сангиной. Структура актов передачи соответствует структуре каждого из каталогов: если книги Александра I перечисляются без разделения по темам, но с припиской соответствующей литеры, то перечень книг Екатерины II дается в том же систематическом порядке, что и каталог ее Эрмитажной библиотеки, т. е. акт разбит на множество тематических разделов, внутри которых нумерация начинается с единицы[29].

К концу 1827 г. в Александровском дворце уже было собрано не менее 10 000 книг. Показательно, что на переплет некоторых из них только в этом году было затрачено 3 850 рублей[30] (стоимость одного полукожаного переплета составляла 46 копеек). Придворный мебельный мастер Г. Гамбс перемещает сюда из Эрмитажа шкафы красного дерева, принадлежавшие ранее Елизавете Алексеевне. Министр двора препровождает в помощь Седжеру двух отставных унтер-офицеров лейб-гвардии Преображенского полка «для смотрения за комнатами библиотеки в Царском Селе».

К середине 1830-х гг. комплектование Собственных императорских библиотек (СЕИВБ) становится более стабильным и организованным. Было начато снабжение книгами из-за границы, однако посылки доставлялись нерегулярно, с курьерами, и содержимое их зачастую оказывалось случайным.

Положение принципиально изменилось с назначением в 1840 г. на пост заведующего СЕИВБ Флориана Антоновича Жиля. Для систематического и регулярного комплектования императорских библиотек Ф. А. Жиль наладил связи с иностранными корреспондентами за границей, которые должны были отслеживать все книжные издания, способные заинтересовать императорскую семью, и немедленно высылать их в Санкт-Петербург. Такие посылки отправлялись через русских консулов дважды в месяц из всех культурных центров Европы. Поставщиками книг для СЕИВБ в Париже были издатели Юнг-Трейтель и Вюрц, Варэ, братья Жио; в Берлине – Браунмюллер, Гропиус,  Зейдель; в Лейпциге – Брокгауз; в Вене – Кунич. Несмотря на  высокий ранг руководимой им библиотеки, Ф. А. Жиль зачастую сталкивался с таможенными затруднениями и цензурными препятствиями при получении книг и гравюр из-за границы, особенно это касалось «секретной» (эротической) библиотеки Николая I. В Санкт-Петербурге в это время иностранные книги покупались чаще всего у Беллизара, которому еще в 1827 г. было пожаловано звание придворного книгопродавца[31], иногда – у Шмицдорфа и Юнгмейера, гравюры – у Фельтена. Русскими книгами Собственные библиотеки по-прежнему снабжались нерегулярно, если не считать официальных[32] и подписных изданий и довольно многочисленных подносных экземпляров.

О количестве поступавших в это время книг можно судить по сводке за 1843–1844 гг., поданной Ф. А. Жилем министру двора П. М. Волконскому: за два года поступило 3 750 томов, из них 671 – в Царское Село[33]. Средний расход на заграничные издания составлял около 19 000 франков. На переплетные работы уходило около 1 500 рублей в год. При Николае I переплет становится более скромным: если книги Александра I переплетались в основном в красный и зеленый сафьян и часто имели золотой обрез, то большинство николаевских книг одеты в полукожаный французский переплет, их сторонки оклеены мраморной бумагой, на кожаном корешке золототисненое название и иногда декоративные виньетки, которые при Александре II сменятся простыми линейками. Николай Павлович рекомендовал Жилю и при отборе книг и при их оформлении следовать девизу русского двора – «Noblesse et economie» («Благородство и экономия»).

В 1842 г. определяется тематическая специализация каждой из пяти Собственных библиотек[34]. С этого времени в библиотеку Собственного (Аничкова) дворца поступают только сочинения о военных науках, карты, планы и т. п.; в Зимнедворскую – книги о снаряжении и обмундировании войск; в библиотеку Царскосельского Арсенала – все труды о старинном вооружении, генеалогии, рыцарстве и геральдике и вообще относящиеся к быту Средних веков; в эрмитажной библиотеке оставались книги по  искусству, археологии, нумизматике, истории[35].

В царскосельский Новый дворец решено было направлять «только сочинения современно-литературные, как-то романы, повести, драматические сочинения и стихотворные – для чтения высочайшим особам и лицам при дворе находящимся во время пребывания оного в Царском Селе»[36]. В отношении этих сочинений главным требованием было немедленно присылать «все, что в современной литературе появляется замечательного по части романов и других произведений в этом роде»[37]. «Очень существенно, чтобы романы (которые императору доставляет удовольствие самому передавать императрице), доставлялись Их Величествам раньше, чем какая-либо библиотека С.-Петербурга получит их»[38]. В специальной инструкции парижскому корреспонденту И. Г. Шницлеру[39], занимавшемуся выбором книг для семьи Николая I (с 1845 г. эта почетная неоплачиваемая обязанность была возложена на генерального русского консула в Париже, который прежде должен был лишь пересылать отобранные книги), Ф. А. Жиль пишет по этому поводу: «Современная литература для человека реального и позитивно настроенного – вещь трудная и почти недоступная, однако нужно, чтобы вы ее постигли. Те книги, которые являются плодом больного воображения, в которых просвещенная критика с огорчением видит злоупотребление или, вернее, дурное применение стилистического таланта (книги, которые я называю черепаховым супом), должны подвергаться исключению. <...> Ее величество <...> хочет знать все, что женщина со вкусом может найти интересного в современных романах. Я ответил ей, что посоветую Вам регулярно консультировать какую-нибудь даму из высшего общества, известную умом и вкусом, чтобы она могла руководить Вами при выборе романов. Ее величество одобрила мою мысль»[40]. В другом письме Жиль выговаривает Шницлеру за нерасторопность: «Ее величество заметила, что получает романы из Парижа много времени спустя после выхода в свет и после того, как она узнает о них понаслышке. Романы же, милостивый государь, обыкновенно бывают как устрицы, которые на другой день ничего не стоят. Новизна и свежесть составляют часто единственное достоинство такого рода произведений. Надо с этим считаться»[41]. Таким образом, благодаря ответственности Жиля и рвению корреспондентов, в Царском Селе была собрана уникальная по полноте и качеству коллекция иностранной художественной литературы 1830 –1860-х гг.

Вскоре после вхождения в должность императорского библиотекаря Ф. А. Жиль проводит ревизию Собственных библиотек, обнаружившую в Царском Селе недостаток 15 сочинений из числа значащихся по каталогу. Государь повелел исключить потерявшиеся книги, а для предотвращения подобных утрат Жилем было сделано распоряжение: «Чтобы каталоги... Царскосельской библиотеки хранились в особом шкафу (отдельно от книг библиотеки), от которого ключ всегда находился бы у дежурного унтер-офицера, так что лица, желающие пользоваться книгами, могут выбирать их по каталогам, а книги… получать… под расписки от помощника моего … Нумерса[42], когда он в Царском Селе, а в прочее время от господина живописца академика Рокштуля»[43]. Расписки в получении книг из Царскосельской библиотеки хранятся в Архиве Эрмитажа и дают наглядное представление о читательских интересах членов императорской семьи[44]. Императрица и великие княжны действительно предпочитали современные романы (не гнушаясь бульварными и фельетонными) и мемуары известных исторических лиц.  В числе наиболее популярных в семье авторов – Стендаль и Дюма, Ж. Санд и В. Скотт, Б. Челлини и Кристина – королева Шведская, а также Феваль, Дюваль, маркиз де Фудра и т. п. У великих князей пользовались спросом исторические, приключенческие романы и описания путешествий. Расписок самого государя в архиве не обнаружено – видимо, с него расписок не брали.

Для личных библиотек Николая I гравером Н. И. Уткиным был выполнен эскиз экслибриса, медная доска и оттиск которого хранится  в Архиве Эрмитажа[45]. Однако ни одной книги с этим знаком не выявлено. Для книг личных библиотек Александры Федоровны (за исключением библиотеки, находившейся во дворце «Коттедж») использовался экслибрис в виде квадрата с виньетками по углам, в центре – окруженный овалом вензель императрицы АФ под короной, слева от вензеля – российский герб, справа – прусский. Ее книжные знаки изготовлены в 1827 г. тоже по проекту Н. И. Уткина.

В отдельных шкафах Александровского дворца хранилась так называемая «секретная» библиотека Николая I, являвшаяся предметом его неусыпной заботы и самой актуальной темой в переписке Ф. А. Жиля с иностранными корреспондентами[46]. Она состояла из книг и гравюр, открыток, статуэток и других произведений эротического содержания. Эта библиотека активно пополнялась при посредничестве генерального консульства в Париже и в переписке консула с библиотекарем условно обозначалась ХХ. По завещанию[47] Николая I секретная библиотека  перешла во владение императора Александра II, от него – к великому князю Владимиру Александровичу; впоследствии она оказалась разрозненной.

В Александровском дворце помещалась и библиотека наследника цесаревича великого князя Александра Николаевича[48]. Первое время пополнение библиотеки наследника происходило параллельно с комплектованием императорской библиотеки: Александр Николаевич получал тот же набор изданий, что и государь Николай Павлович, но в меньшем количестве. Это привело к образованию множества дублетов. Став императором, Александр II отменил эту систему и решил, что библиотека наследника должна служить «продолжением Собственной библиотеки Его Величества»[49].

Достаточно полное представление о составе царскосельской библиотеки Александра II дает хранящаяся в архиве Эрмитажа «Книга поступлений в Собственную его императорского величества Царскосельскую библиотеку»[50]. Записи в ней были начаты в 1853 и  прекращены в 1874 г., хотя «Книга» осталась заполненной не до конца. Документ свидетельствует о том, что за этот период количество поступлений сократилось от 300 до 50 изданий в год – создается впечатление, что император мало интересовался библиотеками.

На все книги из библиотеки Царского Села ставился библиотечный штамп: до 1876 г. использовалась учрежденная еще Александром I гербовая печать Bibliotheque de Tsarskoe Selo; с 1855 г. появляется новая – Царскосельская дворцовая библиотека, которая некоторое время использовалась наряду с прежней, а с 1877 г. осталась единственной официально утвержденной печатью.

Примерно на каждую третью книгу Александра II наклеен его экслибрис: прямоугольник с вырезанными углами, с изображением вензеля АН под императорской короной, окруженного лучистым сиянием и облаками. Этот излюбленный тип книжного знака представителей императорской фамилии впервые используется Александром Николаевичем, наследником, в конце 1840-х гг. Художественного значения этот экслибрис не имеет, имя его автора неизвестно. Экслибрис Александра II существует в двух вариантах: гравированный известен в 20-ти разновидностях, литографированный имел не менее 6-ти разновидностей[51]. В бытность Александра Николаевича наследником использовался только 2-й вариант, причем он всегда сопровождался гравированным ярлыком Bibliotheque de Tsarskoe Selo[52], приклеенным непосредственно под экслибрисом. Библиотечный штамп на книги с этими знаками не ставился. На многих книгах Александра II встречается и другой книжный знак, учрежденный еще Николаем I – штамп в зубчатой овальной рамке à S.M.L’Impereur.

Поскольку царскосельской библиотекой пользовались преимущественно в летний период, в зимнее время ей не всегда уделялось должное внимание. Так, Жилю иногда отказывали в выдаче возка для его еженедельных поездок в Царское Село для работы в библиотеке[53], а в декабре 1850 г. Жиль жаловался министру двора: «Вчера ...ездил я в Царское Село... температура в библиотеке была такова, что ртуть на градуснике стояла на точке замерзания. Я привел гоффурьера, который отозвался, что печи регулярно истопляются [и ремарка по этому поводу на полях: «ответ, которого я не постигаю». – И. З.]. Я осмеливаюсь доложить, что таковая температура вредна для здоровья и что я вчера возвратился с лихорадкою»[54]. Генералу Я. В. Захаржевскому было приказано усилить топку печей. Кстати, отапливались библиотеки, как и вся парадная анфилада, пневматическими печами, устроенными в 1843 г. Тогда же по указанию Николая I над большим библиотечным залом устраиваются фрейлинские жилые комнаты. Ради этих изменений были сломаны хоры библиотеки, расположенные по периметру зала[55].

1830–1840-е гг. оказались самыми благополучными в судьбе императорских библиотек. Это было время накопления книжных богатств, упорядочения царских коллекций. 1850–1860-е стали, напротив, периодом разорения, распыления императорских собраний. По воле Николая I, пожелавшего создать в Эрмитаже «Музеум книги и письма», из Императорской публичной библиотеки было взято 175 древних манускриптов с миниатюрами, а взамен передано ей из Собственных императорских библиотек в общей сложности 350 рукописей и 13 903 якобы дублетных издания, из которых дублетами являлись на самом деле только 2 628. Пострадали и фонды царскосельской библиотеки – отсюда в 1850 г. было изъято 1 410 томов, позже, в 1853 и 1858 гг., директору публичной библиотеки М. А. Корфу было позволено лично просматривать каталоги Александровского дворца и отбирать приглянувшиеся ему книги. Большинство утраченных таким образом императорскими библиотеками книг было продано Публичной библиотекой на аукционах и распродажах.  Ф. А. Жиль глубоко переживал эту утрату, к тому же, после смерти Николая I он уже не пользовался благосклонностью нового императора. В 1863 г. ему дали понять, что в его услугах больше не нуждаются. Он подал в отставку[56], а в 1865 г. покончил жизнь самоубийством[57].

Александр III не часто удостаивал Царское Село своим пребыванием и, не оставив заметного следа в истории местной библиотеки, тем не менее значительно пополнил раздел по истории искусства: хранившееся в особых шкафах Александровского дворца его мемориальное собрание в 900 томов «заключало в себе иллюстрированные издания, художественные воспроизведения музеев, картинных галерей, акварели русских художников, собрание картин, видов, изображений... местностей, народных типов и костюмов»[58]. Экслибрис Александра Александровича, традиционный для последних Романовых, отличается от отцовского лишь инициалами вензеля АА. Иногда для маркировки книг (чаще на обложках журналов и брошюр) использовался штемпель с литерой А III. Суперэкслибрисы Александра III выполнены в виде золототисненого вензеля А III или АА. под императорской короной. Книги его супруги Марии Федоровны узнаются по суперэкслибрису на корешках: М.Ф. под короной.

Николай II, напротив, любил Александровский дворец больше других, а с 1905 г. избрал его постоянным местом жительства для своей семьи. Помимо 18 000 книг, хранившихся в четырех залах Большой библиотеки, более 6 000 личных книг императора и его супруги находилось в их жилых и парадных комнатах. Они лежали повсюду: в шкафах, на столах, в вертящихся этажерках. В Угловой гостиной, перед входом в залы библиотеки, на круглом столике библиотекарь раскладывал книжные новинки и свежие номера журналов, тотчас же заменявшиеся самыми последними, по мере их выхода в свет. Наряду с традиционными для императорских библиотек изданиями художественного, нравственного, исторического и философского содержания в библиотеки семьи последнего императора поступали книги по медицине, оккультизму и другая специальная литература, многочисленные календари, сонники, обширная коллекция разносортной беллетристики. Отличавшаяся особым благочестием императорская чета предпочитала духовно-религиозное чтение: среди книг, находившихся в их личных апартаментах, преобладала такая литература как жития святых, святоотеческие труды, литургические и иные книги духовного содержания[59]. В кабинетах, гостиных и спальнях хранились многочисленные издания Евангелий, молитвенников, описаний монастырей и церквей; многие в бархатных переплетах, некоторые в  роскошных окладах.

На книгах последней императорской семьи не проставлены штампы Царскосельской дворцовой библиотеки, как на книгах всех предыдущих государей. На многих нет и экслибрисов, так как книги чаще всего не доходили до библиотекаря, а держались царской четой в своих жилых комнатах. В. В. Щеглов, библиотекарь Николая II, часто роптал по этому поводу, но государь отвечал, что не может расстаться с книгами[60]. Каждый вечер император читал вслух, в то время как императрица и дочери занимались рукоделием. Чаще всего это были исторические сочинения и русские романы или религиозная литература.

В 1899 г. император присоединил к царскосельской коллекции 700 томов бывшей библиотеки Демидовых, приобретенной у них вместе с усадьбой Тайцы. Это собрание состояло из сочинений духовного и философского содержания, латинских и французских классиков, энциклопедических словарей, книг по металлургии, математике и другим наукам, а также из редких изданий XVI–XVIII вв.

Экслибрис Николая II выполнен, как и все книжные знаки последних Романовых, по рисунку хранителя древностей Эрмитажа барона А. Е. Фелькерзама в технике цинкографии. Он представляет собой прямоугольник, в центре которого, на фоне венка из ветвей, изображен черный двуглавый орел, положенный на косой Андреевский крест; на груди орла в щитке – императорский вензель Н II, на шее – знак ордена Св. Андрея Первозванного. Ниже орла – раскрытая книга, по которой идет надпись кириллицей: Собственная его величества библиотека. Зимний дворец. Точно такой же книжный знак был  изготовлен для  библиотеки в Ливадии[61].

Для царскосельской библиотеки был спроектирован еще один, особый, сюжетный экслибрис, но его никогда не использовали. В 2016 году в музей-заповедник «Царское Село» поступило от частного лица предложение о приобретении книги с этим экслибрисом. Предмет был отдан на технико-технологическую экспертизу, которая показала, что экслибрис изготовлен во второй половине ХХ в. Очень вероятно, что проект другого экслибриса, изготовленного Фелькерзамом в то же время для библиотеки императрицы Александры Федоровны, – также не был осуществлен, хотя успешно продается на аукционах, и был предложен тем же владельцем нашему музею к приобретению.

 

Структура и ведомственная принадлежность Собственных императорских библиотек на протяжении XIX в. неоднократно менялись[62]. Отдельные книжные собрания по воле одного императора сливались в единую коллекцию, по воле другого – опять разделялись на обособленные фонды. При Александре I отдельные части императорской библиотеки, в зависимости от их местонахождения, могли состоять как в ведении Придворной конторы, так и дворцовых (пригородных) правлений, но все они координировались Кабинетом Е.И.В. С 1826 г., когда было образовано Министерство императорского двора, Управление СЕИВБ вошло в подразделение Канцелярии этого министерства. С 1893 г. СЕИВБ в качестве «особенного установления» становится самостоятельным подразделением Министерства; появляется специальный бланк: Министерство императорского двора / Собственные / Его Величества / библиотеки / Санкт-Петербург[63].

Приобретение книг для собственных императорских библиотек осуществлялось на личные средства членов императорской семьи, суммы выплачивались из Кабинета Е.И.В. Всегда книги сначала поступали в комнаты императора для ознакомления, лишь после этого передавались библиотекарю для учета, систематизации и хранения[64].

Накануне 1917 г. царскосельская дворцовая библиотека являлась второй по численности после зимнедворской императорской библиотеки. Не менее 18 335 томов стояло на полках 76 шкафов в четырех библиотечных залах парадной анфилады и не менее 5 838 книг находилось в жилых комнатах Александровского дворца[65], не менее 600 императорских книг хранилось в личных покоях Екатерининского дворца[66]. В отношении языкового состава книги распределялись примерно следующим образом: 73%  на французском языке, 14% на немецком, 9% на русском и 4% на прочих языках[67]. В смысле содержания больше всего было книг по истории, второе место по количеству занимали мемуары, затем описания путешествий, книги по богословию, политическим и социальным наукам, значительную часть фонда составляла беллетристика[68]. Помимо «живой», т. е. постоянно пополнявшейся библиотеки, в Александровском дворце хранились мемориальные собрания, представлявшие исторический интерес и сохранявшиеся в неизменном виде.

Именно эта мемориальная часть фонда пострадала больше всего в процессе грандиозных распродаж в 1928–1933 гг., когда в музее производилось «массовое выделение предметов в Госфонд, в Антиквариат, в Международную книгу и т. д.» для продажи, в основном за границу. Книги изымались без отметок в инвентарях; в актах на списание перечислялись только инвентарные номера предметов без разделения по номенклатурам[69] – из общей цифры невозможно вычленить количество книг. На основании сохранившихся каталогов зарубежных аукционов[70], можно утверждать, что из царскосельского собрания было «выделено» не менее 2000 императорских книг. Пострадали и фонды «музейного значения», сформированные из 15000 книг, изъятых после революции из многочисленных  летних дач и особняков Царского Села и размещенных в Екатерининском дворце[71].

То, что осталось после варварской акции большевиков, было разграблено фашистами. Книжные коллекции дворцов не удалось эвакуировать, и около 39000 книг было вывезено в Германию[72]. Когда  в 1946 г. четвертая часть их (8746 томов) вернулась в Россию, Екатерининский дворец стоял в руинах, а Александровский был передан в распоряжение Академии наук. Осиротевшие и бездомные царскосельские книги распределялись по разным учреждениям: большая их часть осела в городской библиотеке им. В. В. Маяковского (около 3000 томов), где книги выдавались читателям на дом; около 5000 томов было передано в Центральное хранилище музейных фондов, где с 1946 до 2000 г. книги хранились не разобранными. Нам известно также, что книги с печатями Царскосельской императорской библиотеки имеются в фондах Российской национальной библиотеки, Российской государственной библиотеки, библиотеки Академии наук, в Театральной библиотеке, в Музее истории С.-Петербурга, в Музее религии, в музее А. С. Пушкина. В 1960-х и в 1990-х гг. из библиотеки им. В. В. Маяковского вернулось в Царское Село более 2500 книг. В 2000 г. из ГМЗ «Павловск» было передано более 4000 книг и нот с инвентарными номерами Александровского и Екатерининского дворцов. На сегодняшний день в фонде редких книг ГМЗ «Царское Село» зарегистрировано 7062 мемориальных предмета из царскосельского императорского книжного собрания. Это самый крупный из сохранившихся «осколков» коллекции Собственных Его Императорского Величества Библиотек.

[1] См.: Зайцева И. И. Час откровения: [Книжные знаки и автографы в коллекции музея «Царское Село»] // Art & Times. Special issue. СПб., 2003. С. 59–61.

[2] Щеглов В. В. Собственные его императорского величества библиотеки и арсеналы. Краткий исторический очерк. 1715–1915 гг. Пг., 1917. С. 91.

[3] Копанев Н. А. Французские книги в Летнем доме императрицы Елизаветы Петровны // Книга и библиотеки в России в XVI – первой половине XIX в. Л., 1982. С. 32.

[4] В этой библиотеке в 1745 г. насчитывалось только французских книг не менее 583 томов, книги на других языках, в основном на русском, занимали четыре шкафа (сведения почерпнуты из указанной работы Н. А. Копанева).

[5] Сведения В. В. Щеглова о царскосельском «резном покое, занимаемом ранее библиотекой императрицы Елизаветы Петровны», приведенные в упомянутом его труде, ошибочны. См. об этом: Зайцева И. И. История библиотеки Екатерининского дворца // Судьбы музейных коллекций: Материалы VII Царскосельской научной конференции. СПб., 2001. С. 3–10.

[6] Об истории библиотеки см.: Зайцева И. И. О чем умалчивает «История» Полибия: [О личной библиотеке Екатерины II из Агатовых комнат] // AntikRespect. Maй, 2005. С. 76–79; Зайцева И. И. О царскосельских книжных собраниях императоров Екатерины II и Александра I, сохранившихся в составе Лицейской библиотеки // Информационный бюллетень РБА. № 41. СПб., 2007. С. 77–79. О составе библиотеки см.: Зайцева И. И. «Коллекция книг французских» императрицы Екатерины II // Россия – Франция. 300 лет особенных отношений. М., 2010. С. 80–92.

[7] Прежде всего – «Реестр… книгам из библиотеки, находящейся в Яшмовых комнатах» (РГИА. Ф. 487. Оп. 20. Д. 1191. Л. 1–41).

[8] Определиться со статусом царскосельской библиотеки помогает дневник секретаря императрицы В. Храповицкого. Запись за 6 августа 1787 г.: «Переехали в Зимний дворец. Я послан был в Царское Село за бумагами и книгами». На следующий день, 7 августа: «Разобрал законы и домашнюю библиотеку». Как будто напрашивается вывод, что книги, привезенные по окончании летнего сезона из Царского Села, Храповицкий называет домашней (т. е. комнатной) библиотекой. Другая запись, сделанная 14 апреля 1788 г., т. е. накануне следующего летнего сезона: «Приказано... перевозить комнатную библиотеку в Царское Село» – подтверждает этот вывод и указывает на то, что комнатная библиотека императрицы перемещалась из зимней резиденции в летнюю и обратно, следом за владелицей. Впрочем, как нам кажется, статус этой библиотеки очевиден уже потому, что Александр I распорядился ею как собственной, передавая ее в дар Лицею. При том, из завещания Екатерины известно, что он унаследовал именно ее личную библиотеку, тогда как все остальное собрание императрицы вошло в музейный фонд Эрмитажа. Таким образом, библиотека, хранившаяся в Агатовых комнатах, вероятно, и была той самой комнатной библиотекой императрицы, которую коллеги разыскивали в РНБ и в ГЭ. Возможно, не целой библиотекой, но значительной ее частью.

[9] Мухин С. А. Судьба одной библиотеки. Л.,1929. С. 25.

[10] См.: Зайцева И. И., Пайяр К. Швейцария – Россия: aller-retour: республиканские идеи Ф. С. Лагарпа на полях книг учебной библиотеки великого князя Александра Павловича // Из века Екатерины Великой: путешествия и путешественники / Mатериалы XIII Царскосельской научной конференции. СПб., 2007. С. 161–175.

[11] См. об этом: Zaytseva I., Paillard C. Le catalogue de la bibliothèque d’étude d’Alexandre Ier – Frédéric-César de La Harpe, précepteur d’un prince impérial // Livres et lecteurs en terre Vaudoise. Lausanne, 2012. C. 215–240.

[12] На одном из вариантов плана Дж. Кваренги отводит ей две комнаты: № 16 – собственно библиотека и № 13 – читальный кабинет.

[13] Из описи комнат дворца, составленной после ремонтных работ 1809 г., следует, что в это время библиотека оставалась на прежнем месте

[14] О составе и истории этой библиотеки см.: Зайцева И. И. О книгах из царскосельского императорского собрания, хранящихся в Уральском государственном университете // Девятые Романовские чтения. Екатеринбург, 2005. С. 61–65.

[15] См.: Зайцева И.И. История библиотеки Екатерининского дворца // Судьбы музейных коллекций: Материалы VII Царскосельской научной конференции. СПб., 2001. С. 3–10.

[16] РГИА. Ф. 468. Оп. 1. Ч. 1. Д. 504, 505, 509; Там же. Ф. 472. Оп. 12. Д. 45.

[17] АГЭ. Ф. 2. Оп. XIV B. Д. 119.

[18] АГЭ. Ф. 1. Оп. 1. 1837. Д. 7.

[19] РГИА. Ф. 472. Оп. 12. Д. 45.

[20] АГЭ. Ф. 2. Оп. XIV A. Д. 2.

[21] АГЭ. Ф. 1. Оп. 1. 1837. Д. 20.

[22] РГИА. Ф. 472. Оп. 12. 1827. Д. 205.

[23] АГЭ. Ф. 1. Оп. 1. 1829. Д. 21. Л. 2.

[24] АГЭ. Ф. 2. Оп. XIV Б. 1843. Д. 3

[25] Хочется отметить, что в большем или меньшем количестве книги всех этих коллекций представлены в нынешнем собрании музея-заповедника «Царское Село».

[26] См.: Зайцева И. И. Атрибуция суперэкслибриса Петра III // Эрмитажные чтения памяти Левинсона-Лессинга. СПб., 1997. С. 70–74; Зайцева И. И. Судьба дублета: «Histoire universelle» Ж. О. де Ту из библиотеки Петра III // Судьбы музейных коллекций: Материалы VI Царскосельской научной конференции. СПб., 2000. С. 5–9.

[27] См. Зайцева И. И. Две книги из фернейского собрания Вольтера в контексте истории императорской царскосельской библиотеки // Вольтеровские чтения: Материалы международных конференций. СПб., 2009. № 1. С. 177–190; Des marginalia inédits de Voltaire sur deux livres de sa bibliothèque retrouvés à Tsarskoe Selo // Cahiers Voltaire. Revue annuelle de la Sosiété Voltaire. V. 5. Ferney-Voltaire, 2006. Pp. 119–132; Trésors de Tsarskoye Selo – notes marginales de Voltaire sur les ŒUVRES PHILOSOPHIQUES de Fénelon // Revue Voltaire. № 8. – Paris – Sorbonne, 2008. C. 329–357.

[28] АГЭ. Ф. 1. Оп. 1. 1826. Д. 13. Л. 1–52; Там же. 1837. Д. 20.

[29] Важно отметить, что существует множество книг без сангинных пометок, принадлежность которых к библиотеке Екатерины, однако, не вызывает сомнения. Можно предположить, что сангиной были проставлены номера книг, предполагаемых к передаче в другие библиотеки лишь в какой-то ограниченный отрезок времени.

[30] ЦГИА СПб. Ф. 472. Оп. 12. 1827. Д. 173. Л. 19.

[31] АГЭ. Ф. 1. Оп. 1. 1827. Д. 16.

[32] С 1845 по 1915 г. в каждый из собственных дворцов поступал обязательный экземпляр полного Свода законов и других относящихся к законодательству книг.

[33] АГЭ. Ф. 1. Оп. 1. 1841. Д. 3; Там же. 1842. Д. 4; Там же. 1850. Д. 12 и т. д. (ежегодные отчеты «О книгах, вновь поступивших...»; АГЭ. Ф. 2. Оп. XIV Б. Ежегодные «Реестры счетам по библиотекам».

[34] АГЭ. Ф. 2. Оп. XIV А. 1842. Д. 23.

[35] Каталог библиотеки Арсенала: АГЭ. Ф. 2. Оп. XIV Б. Д. 28. Эта библиотека, вместе с основной коллекцией Царскосельского Арсенала, была передана в Эрмитаж в 1885 г. (АГЭ. Ф. 1. Оп. V. 1886. Д. 23; Ф. 2. Оп. XIV А. 1886. Д. 2).

[36] АГЭ. Ф. 2. Оп. XIV А. 1842. Д. 23.

[37]АГЭ. Ф. 2. Оп. XIV Б. 1839. Д. 1.

[38] АГЭ. Ф. 2. Оп. XIV Б. 1849. Д. 2. Л. 1 об.

[39] Автор книги J.-H Schnitzler. Histoire intime de la Russie sous les empereurs Alexandre et Nicolas. Paris, 1847. На издание своих сочинений, «относящихся до России», Шницлер просил императора выдать ему ссуду в 20 тыс. франков, однако получил отказ (АГЭ. Ф. 1. Оп. XIV А. 1844. Д. 27).

[40] АГЭ. Ф. 2. Оп. XIV Б. 1839. Д. 1.

[41] АГЭ. Ф. 2. Оп. XIV Б. 1842. Д. 1.

[42] В. Ф. Нумерс состоял помощником Ф. А. Жиля по обслуживанию царскосельской библиотеки и Арсенала до 1846 г.; до 1864 г это место занимал надворный советник Е. В. Келлер; А. Рокштуль, живший постоянно в Царском Селе и занимавшийся срисовыванием оружия в Арсенале; к библиотечной работе привлекался время от времени, за что получал 300 руб. в год; в 1864 г. он был назначен хранителем Арсенала.

[43] АГЭ. Ф.2. Оп. XIV А. 1840. Д. 1.

[44] АГЭ. Ф. 2. Оп. XIV Б. 1850. Д. 2. Л. 1–30

[45] АГЭ. Ф. 2. Оп. XIV В. Д. 80.

[46] АГЭ. Ф. 2. Оп. XIV Б. 1839. Д. 1. Л. 1–175; Там же. 1842. Д. 1. Л. 1–163; Там же. 1844. Д. 3. Л. 1–121; Там же. Оп. XIV Г. Д. 11 и Д. 23.

[47] АГЭ. Ф. 2 Оп. XIV А. 1855. Д. 10. Л. 1–12

[48] АГЭ. Ф. 2 Оп. XIV Ж. Д. 17. Каталог библиотеки наследника в 5 томах; Д. 1–9. Бумаги и дела по библиотеке Александра II.

[49] АГЭ. Ф. 2. Оп. XIV А. 1859. Д. 4. Л. 1.

[50] АГЭ. Ф. 2. Оп. XIV В. Д. 14. Bibliotheque privee Sa Majeste L’Empereur a Tsarskoe Selo. Livre d’entree.

[51] Гравированный экслибрис встречается, преимущественно, следующих размеров: 6,5 × 5,8; 6,3 × 5,6; 6,8 × 5,6 см; литографированный – 7 × 6,3; 7,3 × 5,8; 7,5 × 5,7 см.

[52] Медная доска этого книжного знака размером 7 × 2 см хранится в АГЭ (Ф. 2. Оп. XIV В. Д. 109).

[53] АГЭ. Ф. 2. Оп. XIV А. 1840. Д. 7.

[54] АГЭ. Ф. 2. Оп. XIV А. 1849. Д. 31.

[55] АГЭ. Ф. 2. Оп. XIV А. 1843. Д. 10.

[56] После ухода Ф. А. Жиля с поста заведующего императорскими библиотеками и арсеналами эту должность занимал в 1863–1865 гг. действительный статский советник П. А. Мориц, в 1865–1874 гг. – советник Е. А. Кемерер, в 1874–1876 – вновь П. А. Мориц уже в чине тайного советника, с 1876 по 1884 г. – советник придворной конторы А. И. Гримм, с 1884 по 1903 г. – его сын, действительный статский советник Р. А. Гримм. С этого времени до революции в должности императорского библиотекаря (арсеналы в 1886–1889 гг. были переданы в ведение Эрмитажа и Аничкова дворца) служил гофмейстер двора В. В. Щеглов; последним куратором царских библиотек до 1918 г. был коллежский советник В. В. Гельмерсен.

[57] См.: Павлова Ж. К. Флориан Жиль и императорский Эрмитаж. СПб., 2010.

[58] Щеглов В. В. Собственные его императорского величества библиотеки и арсеналы. Пг., 1917. С. 88.

[59] См.: Зайцева И. И. The Gospel – the book which opens and closes the history of a dynasty // Moscow. Splendours of the Romanovs. Monako, 2009. C. 264–269.

[60] Мосолов А.А. При дворе последнего императора. СПб., 1992. С. 80.

[61] Еще один книжный знак Николая II – геометрическое переплетение инициалов Н и А под императорской короной. Он существует в виде экслибриса и суперэкслибриса. У императрицы Александры Федоровны и у всех детей Николая II была своя личная библиотека и свой экслибрис. Книжный знак АФ представляет собою вензель из стилизованных (под кириллицу) инициалов императрицы, увенчанный императорской короной; чаще всего он заключен в ромбовидное обрамление. Аналогично решены знаки дочерей. На экслибрисе наследника цесаревича Алексея изображен крылатый серафим, держащий в руках щит с российским гербом, на груди которого монограмма Н II. По окружности, в лучах сияния, надпись кириллическим шрифтом: из библиотеки е.и.в. наследника цесаревича и вел. кн. алексея николаевича.

[62] См.: Зайцева И. И. Собственные Императорские библиотеки // Три века Санкт-Петербурга / Энциклопедия. В 3-х т. Т. 2. Девятнадцатый век. Книга 6. СПб., 2008. С. 415–420.

[63] РГИА. Ф. 525. Оп. 1. 1896. Д. 208.

[64] О порядке поступления книг, хранения их и каталогизации подробно рассказывается в очерке В. В. Щеглова. Однако некоторые сведения, приведенные им, требуют уточнения. Так, Щеглов сообщает, что книги переплетались в переплеты разного цвета, в зависимости от языка (русские – в коричневый переплет, французские – в синий, английские – в красный, немецкие – в зеленый). Обзор сохранившихся книг не позволяет подтвердить эту информацию. Далее библиотекарь утверждает, что на каждую книгу, вернувшуюся от переплетчика, наклеивается ex-libris той из СЕИВ библиотек, для которой она предназначена. В действительности ex-libris имеется лишь, примерно, на каждой 10-й книге. В целом, приходится признать, что книга уважаемого коллеги изобилует ошибками, неточностями, повторениями, противоречиями.

[65] Подробно об этом см.: Зайцева И. И. О книжных потерях царскосельских дворцовых библиотек в период Второй мировой войны // Россия – Германия. Пространство общения: Материалы X Царскосельской научной конференции. СПб., 2004. С. 164–176.

[66] См.: Зайцева И. И. История библиотеки Екатерининского дворца // Судьбы музейных коллекций: Материалы VII Царскосельской научной конференции. СПб., 2001. С. 3–10.

[67] См.: Зайцева И. И. Английские книги и англоязычные автографы в коллекции императорской Царскосельской библиотеки // Россия – Англия. Страницы диалога. Материалы V Царскосельской научной конференции. СПб., 1999. С.166–171.

[68] Щеглов В. В. Собственные его императорского величества библиотеки и арсеналы. Пг., 1917. С. 86–98.

[69] ЦГАЛИ. Ф. 468. Оп. 1. Д. 80; Там же. Ф. 411. Оп. 4. Д. 1.

[70] Kostbare Bücher und Manusskripte aus den Bibliotheken der Russischen Zaren in Zarskoe-Selo… Luzern, 1932; Collection of rare russian books... from the Libraries of Maria Feodorovna, Catherine II ; Alexqnder I, II and III, Nicolas I and II, the grand duchesses and tsarevich Alexis, sold by ordes of the owner [Israel Perlstein]. Public auction sale... April...12th and 13th, 1934... / The Plaza book auction corp. – [New York, 1934]; аналогичный каталог аукциона 1932 г.

[71] См.: Зайцева И. И. История библиотеки Екатерининского дворца // Судьбы музейных коллекций: Материалы VII Царскосельской научной конференции. СПб., 2001. С. 3–10.

[72] См.: Зайцева И. И. О книжных потерях царскосельских дворцовых библиотек в период Второй мировой войны // Россия – Германия. Пространство общения: Материалы X Царскосельской научной конференции. СПб., 2004. С. 164–176.