Создание Международного Общества Красного Креста

Материал подготовили
О.В. Деревцова, Е.А. Поцелуева

Идея создания крупнейшей в мире международной организации для оказания помощи больным и раненым на войне – Общества Красного Креста – возникла в 1859 г., когда швейцарский общественный деятель А. Дюнан (1828–1910) стал свидетелем битвы между австро-венгерской армией и войсками Франко-Сардинского альянса. После кровавой бойни при Сольферино тысячи раненых были оставлены без какой-либо помощи на поле боя, оказавшись во власти хищников и мародеров.

Для практической реализации идей А. Дюнана в 1863 г. была созвана Международная конвенция в Женеве, в которой приняли участие помимо членов Оргкомитета 36 представителей 14 правительств, включая 18 официальных делегатов различных ассоциаций и 7 неаккредитованных наблюдателей. Среди делегатов конференции зарегистрированы имена двух подданных Российской империи – М. И. Исакова и капитана А. Киреева. Наиболее значимые резолюции и рекомендации конференции 1863 г. касались организации обществ помощи, гарантированного нейтрального статуса для раненых, посылки волонтеров из числа медицинского персонала на поля сражений, организации международных конференций, выбора защитного знака.

В 1864 г. были созданы 7 национальных обществ Красного Креста: в Бельгии, Дании, Франции, Ольденбурге, Пруссии, Испании и Вюртемберге. Позднее к ним присоединились еще 26 стран, в том числе и Россия (1867). К 1914 г. организация включала 45 стран-участниц.

С 1863 г. центральным органом общества являлся международный Комитет Красного Креста, располагавшийся в Женеве. Раз в пять лет предусматривался созыв международных конференций: в период мирного времени организация была децентрализована, и лишь во время военных действий вводилось жесткое единоначалие со стороны Комитета. При этом, в большинстве стран местные комитеты зависели от своих правительств, т. е. не могли действовать самостоятельно.

Универсальным отличительным и защитным знаком Общества стал красный крест на белом фоне, что было закреплено решением Женевской конвенции и позднее легло в основу названия всей организации. Выбор базировался на христианской символике и в то же время являлся инверсией швейцарского флага. Позже для мусульманских стран установили отличительный знак в виде красного полумесяца. Эти символы свидетельствуют о том, что добровольцы из национальных обществ, медицинские формирования, транспортные средства и их персонал находятся под защитой Женевской конвенции.

Во многих странах мира в XIX в. создавались общества, направленные на оказание помощи раненым, носившие различные названия. На международной конференции в 1892 г. было постановлено, чтобы все такие общества носили однообразное название — общества Красного Креста.

Российское Общество Красного Креста

В России инициатива учреждения Общества Красного Креста принадлежала фрейлине М. С. Сабининой, к которой присоединились баронесса М. П. Фредерикс и лейб-медики Ф. Я. Карелль и П. А. Наранович. 3 мая 1867 г. был утвержден Устав «Общества попечения о раненых и больных воинах», которое в 1879 г. переименовали в Российское Общество Красного Креста.

С момента своего возникновения эта организация находилась под покровительством императрицы. Согласно Уставу Общество имело целью содействовать отечественной военной администрации в уходе за ранеными и больными воинами во время войны. В мирное время Общество принимало меры к широкому обеспечению своих потребностей для военного времени, оказывало помощь увечным воинским чинам, помогало пострадавшим от общественных бедствий.

Доходы Общества слагались из единовременных пожертвований деньгами и вещами, всякого рода сборов и постоянных членских взносов. Еще в 1859 г. Н. И. Пирогов и некоторые другие врачи поставили перед Военным министерством вопрос о введении женского труда в госпиталях в мирное время. В 1863 г. было издано «Положение о сестрах Крестовоздвиженской общины, назначаемых для ухода за больными в военных госпиталях».

Юридическое и административное положение сестер милосердия в период войны было определено изданными в 1875 г. «Правилами о сестрах Красного Креста» и правилами, составленными для желающих вступить в сестры Красного Креста только на период войны. Таким образом, изначально разграничивались статусы женщин, работавших в общинах, и тех, кто хотел стать сестрой милосердия временно, в народе прозванных «вольнонаемными», или «волонтерками».

Для сестер Красного Креста, согласно названным правилам, православное вероисповедание признавалось необязательным. Возраст женщин определялся в границах от 20 до 45 лет, и эти женщины были обязаны трудиться пока не окончится война.

Почин в деле обучения женщин-добровольцев был положен в Санкт-Петербурге так называемой Врачебной Общиной, объединившей профессиональных медиков, которые стали давать соответствующие теоретические и практические уроки для всех желающих, о чем и заявили в Главное управление Общества Красного Креста.

Постепенно стали определяться основные функции общин:

1. Общие благотворительные цели (призрение бедных, попечение о больных, воспитание детей: Троицкая, Покровская общины в Санкт-Петербурге);

2. Военные, главной задачей которых была помощь раненым и больным воинам (Крестовоздвиженская, Георгиевская, «Утоли моя печали»);

3. В ведении св. Синода, приписанные к женским монастырям (Владычне-Покровская в Москве). Впрочем, сферы деятельности среди общин не были жестко разграничены.

Устав Российского Общества Красного Креста

Все общины сестер милосердия в начале XX в. находились в ведении Общества Красного Креста под покровительством овдовевшей императрицы Марии Федоровны. Их деятельность регламентировалась Общим Уставом общин Красного Креста, утвержденным в 1903 г. Появление нового, обязательного для всех устава свидетельствовало о стремлении Общества Красного Креста унифицировать общую структуру и систему управления российских общин.

Во главе общины стоял Комитет, занимавшийся управлением, а также внутренним устройством общины и ее учреждений; его задачей было изыскание необходимых для этого средств. Сотрудники Комитета, куда наряду с действительными членами входили благотворители, внесшие единовременно не менее 2000 руб., утверждали свой собственный состав, отчеты общины, денежные сметы, выбирали Ревизионную комиссию, занимавшуюся проверкой общинного делопроизводства, имущества и т. д.

Следующей инстанцией в управлении общиной являлся Попечительный совет, избиравшийся на общем собрании Комитета. Его возглавляла попечительница общины, она же – председательница Комитета и непременный член местного управления Красного Креста. Попечительный совет являлся непосредственным центром руководства общины и занимался решением вопросов, связанных с хозяйственной частью, функционированием лечебных заведений, устанавливал плату с приходящих больных и т. д.

Попечительница ведала исключительно внутренним распорядком и бытом сестер. Она же решала вопросы относительно приема испытуемых и увольнения в отпуск, а также избрания старших сестер.

Старшие сестры назначались в общинах, где имелось много сестер, из наиболее опытных и достойных. Они ведали определенными направлениями деятельности общины: например, старшая по аптеке, хозяйству или лечебному заведению. Главный врач руководил лечебными заведениями общины, ведал теоретической и практической подготовкой сестер, а также следил за их здоровьем. Кроме того, врач получал право приглашать на помощь ординаторов и консультантов.

Сестры милосердия

В сестры милосердия принимались девицы и вдовы всех сословий от 18 до 40 лет, здоровые и грамотные. Замужние женщины могли стать сестрами лишь в небольших провинциальных общинах, где не хватало работников, и только с разрешения мужей — в столичных организациях женщины обязывались хранить безбрачие. При поступлении предпочтение оказывалось «наиболее развитым в умственном и нравственном отношениях».

Вновь пришедшие, освидетельствованные врачом и признанные годными к службе, принимались в общину на правах испытуемых. Проверочный срок не должен был быть меньше одного года. В этот период сестра проходила обучение под руководством главного врача и настоятельницы, испытывались и нравственные качества будущей сестры. Практические занятия назначались в больницах, аптеке или лечебных учреждениях, с которыми у общины существовала договоренность. По окончании курса подготовки испытуемая подвергалась экзамену и затем утверждалась в новом звании Попечительным советом.

Сестры были обязаны беспрекословно подчиняться попечительнице, сестре-настоятельнице и главному врачу, ухаживать за больными «с любовью и кротостью и не брезгуя неразрывно связанной с этим делом черной работой».

Сестры Красного Креста носили шерстяное или холщовое платье серого или коричневого цвета с большим нагрудным знаком красного креста, а на левом рукаве — повязку с таким же знаком, но меньшего размера. За незаконное ношение этой формы предусматривались наказания в виде штрафа и даже ареста до трех месяцев. Цвет одежды, впрочем, мог быть различным: крестовоздвиженские сестры носили коричневые платья, члены Никольской общины – синие, Иверской  –  почти черные, Марфо-Мариинской  – белые. Эскиз для формы сестер последней обители был по специальному заказу выполнен художником Нестеровым.

И испытуемые, и сестры находились на полном обеспечении общины, предоставлявшей помещение, стол, одежду и деньги на мелкие расходы. При командировках сестер плата за их службу поступала непосредственно в общину, которая по-прежнему обеспечивала содержание женщин на период их работы в другом месте. Частные лица при уходе за ними сестер на дому платили непосредственно общине – сами сестры не могли принимать ни вознаграждение, ни подарки. У неимущих больных сестры с разрешения настоятельницы имели право работать бесплатно.

Пенсии выплачивались из Государственного казначейства престарелым или уволенным по причине расстроенного здоровья сестрам, проработавшим не менее 15 лет. Наиболее заслуженные, потерявшие здоровье на службе, могли быть приняты на свободные места в богадельни Красного Креста или приюты при своих общинах, если таковые имелись. Испытуемые имели право в любой момент покинуть общину — штатные же сестры были обязаны предупреждать о своем уходе, по крайней мере, за два месяца перед уходом. Покинувшие общину по своему желанию, если не переводились в другую, зачислялись в запас, но обязательно сообщали о переменах места жительства.

Сестры милосердия в Великую войну

К 1915 г. в России существовало 115 общин, находившихся в ведении Российского Общества Красного Креста (РОКК); кроме того, сестры состояли при трех местных управлениях и двух Комитетах РОКК, Евангелическом госпитале и четырех иностранных больницах Петрограда. Самой крупной организацией, насчитывавшей 1 603 человека, являлась община Св. Георгия в Петрограде.

В годы Великой войны деятельность Российского Общества Красного Креста вышла далеко за рамки запланированных мобилизационным планом требований. РОКК создавал передовые перевязочные отряды и пункты, специализированные подвижные отряды, противоэпидемические, подвижные лечебные, санитарно-транспортные и эвакуационные учреждения. На помощь РОКК пришло правительство, обеспечивавшее крупные финансовые субсидии, а также купечество со значительными пожертвованиями.

В 1916 г. по официальным спискам на фронт было отправлено 17 436 сестер, которые обслуживали более 2 тыс. полевых и тыловых учреждений Красного Креста: 71 госпиталь, рассчитанный на 44 600 человек, этапные и подвижные лазареты, 11 санитарных поездов, передовые отряды, санитарные транспорты, питательные и перевязочные пункты, дезинфекционные камеры, рентгеновские и летучие хирургические отряды, два плавучих госпиталя на Черном море, три бактериологические лаборатории, шесть полевых складов. Средствами передвижения для нестационарных учреждений служили около 10 тыс. лошадей и 800 автомобилей.

Госпиталям приходилось спешно подыскивать помещения, часто не приспособленные для подобных целей. Так, по инициативе императрицы Александры Федоровны в Зимнем дворце в 1915 г. был открыт крупнейший лазарет имени наследника цесаревича Алексея Николаевича. Под него был отдан целый ряд помещений – Аванзал, Николаевский зал, Большой Фельдмаршальский, Петровский, Гербовый, Пикетный, Александровский и часть дворца в сторону Эрмитажа. Рассчитанный на тысячу человек лазарет имел операционную и все новейшее оборудование. Все картины и ценности, находившиеся в галереях и залах, оставались на своих местах; наиболее ценные полотна и скульптуры были закрыты деревянными щитами и покрывалами.

К ноябрю 1915 г. во всех названных заведениях лечилось около 780 тыс. человек. К этому времени 28 сестер скончались, заразившись инфекционными заболеваниями, четверо погибли в результате несчастных случаев, пятеро были убиты, а 12 покончили жизнь самоубийством. После войны предполагалось издать «Золотую книгу» с биографиями всех умерших сестер. Этот проект так и не осуществился.

В 1915 г. три сестры милосердия были назначены в особые комиссии Красного Креста, которыми был проведен осмотр германских лагерей для русских военнопленных. Аналогичная комиссия с тремя немецкими сестрами была послана для осмотра российских лагерей, где содержались пленные немцы. Всего русскими сестрами было осмотрено 115 лагерей.

Образ сестры милосердия, изначально позитивно окрашенный, активно использовался российской прессой для поднятия патриотического духа и антигерманской пропаганды. Недостатка в желающих стать сестрами милосердия не было.

Немало публикаций было посвящено и героизму сестер милосердия, с риском для жизни спасавших русских солдат и офицеров из-под огня противника. Именно в годы Великой войны оказание медицинской помощи раненым под огнем противника и вынос их с поля боя стали приравниваться в России к геройским поступкам и отмечаться боевыми наградами. За мужество и самоотверженность при спасении раненых Георгиевской медали с надписью: «За храбрость» удостоились многие сестры милосердия Красного Креста, а единственной женщиной, удостоенной ордена Св. Георгия стала сестра милосердия Р. М. Иванова.

Царскосельская Община Красного Креста

Родоначальником Комитета Царскосельской Общины ceстер милосердия был Царскосельский Дамский Комитет, временно образованный в 1877 г., во время Русско-турецкой войны и ликвидированный после ее окончания. В 1899 г. по инициативе инженер-генерала П. Ф. Рерберга в Царском Селе был образован местный комитет Красного Креста, первой председательницей которого стала фрейлина императрицы Е. Ф. Джунковская. Затем его возглавляла княгиня С. С. Путятина. Вначале Комитет не имел своего помещения и арендовал его на Гогелевской улице в Софии. Деятельность Комитета в первые годы носила формальный характер.

В январе 1900 г. Комитетом была открыта небольшая амбулатория, первоначально разместившаяся на Стессельской улице в доме жены отставного статского советника П. А. Шишло. В 1904 г., с началом Русско-японской войны, Комитет открыл в Царском Селе лазарет на 10 кроватей, находившийся на Кузьминской улице в Доме тайного советника В. И. Солдатенкова. В списках личного состава учреждений Российского Общества Красного Креста 1908 г. значится только заведующий Царскосельской амбулаторной лечебницей доктор медицины С. Ф. Унтербергер; врачей и сестер не имелось.

Участок для размещения Царскосельской Общины Красного Креста, состоявшей под покровительством императрицы Александры Федоровны, предоставили в 1906 г. за бульваром на территории городского выгона, ранее занятой огородами. Деревянное здание амбулатории (Леонтьевская ул., 33) построили в 1907–1909 гг. по проекту архитектора С. А. Данини. Оно включало общежитие сестер милосердия, приемный покой с операционной и отдельные комнаты для больных. Помимо обслуживания этой больницы-поликлиники, сестры работали в Дворцовом госпитале.

Уже в 1908 г. в построенном деревянном здании амбулатории врачи осуществляли бесплатный прием больных, а во втором этаже открылась платная лечебница на восемь больных. 8 февраля 1908 г. Царскосельский комитет был преобразован в Царскосельскую Общину сестер милосердия Российского Общества Красного Креста, состоявшую под Августейшим покровительством императрицы Александры Федоровны.

В связи с двухсотлетним юбилеем Царского Села в 1910 г. Главное управление Красного Креста выделило общине средства для строительства нового каменного здания, предназначавшегося для общежития сестер, амбулатории и церкви.

Торжественная закладка нового здания Общины в присутствии императрицы Александры Федоровны с дочерьми состоялась 8 июня 1912 г., а в августе в нем уже был открыт офицерский лазарет. Церковь во имя иконы Божией Матери «Всех Скорбящих Радость» в здании лазарета была освящена 10 октября 1914 г. в Высочайшем присутствии.

При Царскосельской Общине сестер милосердия в конце 1914 г. были организованы курсы по подготовке сестер, которыми заведовала баронесса Е. А. Врангель. Императрица Александра Федоровна проходила на этих курсах подготовку и держала экзамен на звание сестры милосердия, который успешно сдала вместе со старшими великими княжнами Ольгой и Татьяной.

Военно-медицинская служба в Великую войну

Учитывая тяжелейший опыт предыдущих войн, Россия ясно понимала, что победа во многом зависит от эффективности работы военно-медицинской службы. Главная задача военных медиков в боевых условиях – оказание своевременной эффективной медицинской помощи больным и раненым, эвакуация и распределение по лечебным учреждениям в зависимости от профиля заболевания и степени тяжести, и, в случае успешного лечения, возвращение выздоровевших военнослужащих в строй.

Фактическая организация лечебно-эвакуационного обеспечения боевых действий русской армии в годы войны имела ряд отличительных особенностей, одна из которых – некомплект врачебного состава. С объявлением мобилизации в русскую армию, дополнительно к 3 575 кадровым врачам, призвали 6 348 врачей запаса и 2 754 врачей ополчения старше 45 лет. В июле-декабре 1914 г., а затем весной 1915 состоялся призыв 1 438 зауряд-врачей (в российской армии с 1891 г. звание, присваивавшееся студентам 4-го и 5-го курсов медицинских факультетов Военно-медицинской академии и университетов, допущенных при мобилизации войск в военное время на должность младшего врача). Впервые был поставлен вопрос об обязательном прохождении службы для женщин-врачей. Но, несмотря на усиленную мобилизацию, некомплект врачебного состава в русской армии в 1916 г. составлял 2 700 чел., а к весне 1917 г. – 3 151 чел., или 27%.

Предвоенная недооценка масштабов будущей войны и возможных потерь привели к тому, что с первых же дней войны возник ряд проблем, которые пришлось решать в обстановке, осложненной боевыми действиями.

Первая мировая война превзошла по своему размаху все предыдущие войны: в военных действиях был задействован невиданный по масштабам человеческий ресурс, появились виды нового вооружения, имеющие высокую поражающую способность: танки, самолеты, огнеметы, дальнобойные орудия, использовались химические средства массового поражения (иприт, хлор, фосген). Положение русской армии было особенно тяжелым:  из-за огромной протяженности линии Восточного фронта война имела менее позиционный и нестабильный характер по сравнению с Западным фронтом. При этом количество вооружения русской армии не всегда отвечало темпам мобилизации.

Всё это не могло не отразиться на количестве санитарных потерь русской армии, т.е. раненых и больных, поступивших в медпункты и лечебные учреждения на срок более суток.

За годы войны санитарные потери составили 9 366 553 чел., в том числе 3 795 449 ранеными и пораженными «удушливыми газами» и 5 571 104 больными. Из них в тыл было эвакуировано 2 474, 935 раненых и пораженных отравляющими веществами, 1 477 940 больных, причем легкораненых и легкобольных насчитывалось около 60 %.

Во время Первой мировой войны в строй возвращалось не более 50% (по другим данным до 88 %) всех раненых и 62% больных. Летальность среди первых из них составляла 11,5%.

Первая мировая война была также беспрецедентна по величине потерь медицинского состава русской армии – 5 010 человек (из них: врачи – 366, «школьные» фельдшеры – 690, ротные фельдшеры – 434, носильщики – 3 500). Ранено и поражено отравляющими веществами – 898, погибло и умерло от ран – 846 медиков.

Развертывание коечной сети

Наряду со многими проблемами, среди которых – некомплект медицинского состава и нерациональное использование имеющегося врачебного корпуса, ощущался дефицит коечного фонда, особенно в первый год войны.

Огромный поток раненых и больных, эвакуируемых с фронта, требовал своевременно разворачиваемых военно-медицинских учреждений, в первую очередь лазаретов и госпиталей. Их устраивали и финансировали государственные структуры, различные учреждения и частные лица.

В срочном порядке формировались полевые передвижные, эвакуационные и тыловые госпитали; именно в этих учреждениях военнослужащие получали специализированную медицинскую помощь и лечение. Часть местных госпиталей была преобразована в военные, некоторые были переформированы в лазареты – военные медицинские учреждения, предназначенные для оказания медицинской помощи и стационарного лечения больных и раненых, которые не нуждаются в продолжительном лечении и специализированных лечебных мероприятиях. Лазареты создавались при отдельных гарнизонах, в воинских частях (из расчета три койки на 100 военнослужащих). Войсковые лазареты размещались в жилых зданиях или в палатках; во время боя войсковой лазарет превращался в передовой перевязочный пункт. В некоторых гвардейских полках учреждались усиленные лазареты емкостью до 200 коек. Дивизионные лазареты предназначались для развертывания в бою главных перевязочных пунктов и также участвовали в эвакуации раненых и больных из частей дивизии.

Особые «плавучие лазареты» примерно на 20 коек формировались на кораблях. Так назывались суда медицинского назначения небольшой емкости, обеспечивавшие группы кораблей при базировании их на неподготовленных участках побережья или на островах. Медицинской частью лазарета заведовал старший врач.

Военно-медицинское ведомство смогло развернуть коечную сеть на 43,2 процента от общего количества, а 56,8 %, приходились на долю Красного Креста и других общественных организаций. Безусловно, санитарные потери русской армии были бы гораздо больше, если бы не благотворительность общественных организаций и частных лиц. В сферу их деятельности входило не только формальное учреждение госпиталей и лазаретов, но и поставки медицинского оборудования, набор и подготовка медицинского персонала, расходы по стирке белья, обеспечению прибывших с фронта больных и раненых больничной одеждой и регулярным питанием.

Для размещения раненых выделялась часть коек в земских участковых больницах; лазареты устраивались при фабриках, в зданиях общественных учреждений, в монастырях и частных домах состоятельных горожан.

В развертывании госпитальной базы тыла страны важнейшую роль играл Петроград. К началу октября 1914 г. в столице уже имелись 168 вновь открытых госпиталей и лазаретов. Петроград и его пригороды стали огромным лечебным центром. Только в Царском Селе и Павловске было устроено больше 80 лазаретов.

По инициативе императрицы лазареты были открыты и в императорских резиденциях. Фрейлина Двора А. Вырубова вспоминала о работе в лазарете имени наследника цесаревича Алексея, устроенном в Зимнем дворце: «Их привозили издалека, всегда ужасно грязных и окровавленных, страдающих. Мы обрабатывали руки антисептиком и принимались мыть, чистить, перевязывать эти искалеченные тела, обезображенные лица, ослепшие глаза – все неописуемые увечья, которые на цивилизованном языке называются – война».

Эвакуация больных и раненых

Эвакуация раненых стала самым болезненным вопросом  для военно-медицинской службы российской армии. При условиях ведения войны на территориях, значительно удаленных от тыла, часть больных и раненых не доживали до пункта назначения, либо доставлялись в тяжелейшем состоянии.

Как утверждали медики, 97% солдат, пострадавших в газовой атаке, имели возможность выжить при оперативной эвакуации. Сказалось и нерациональное распределение коечного фонда – две трети коек были развернуты в тылу и только одна треть – на фронтах, что предопределило систему «эвакуации во что бы то ни стало», господствовавшую в течение всей войны, и дефицит средств эвакуации. Несмотря на создание санитарных поездов, задействованных судов морской и речной флотилии, использования автомобильного и гужевого транспорта средств эвакуации катастрофически не хватало. Доставленные в госпиталь с большой задержкой раненые имели большую потерю крови, вынуждены были бороться с развивающейся инфекцией. Ампутация, особенно на русском фронте, стала обычным явлением.

Положение несколько улучшилось благодаря активным действиям известных русских хирургов. В отличие от принятой тогда повсеместно эвакуационной системы, которая исключала возможность производства ранних хирургических вмешательств, В. А. Оппель выдвинул принцип этапного лечения раненых в ходе их эвакуации. Данная чрезвычайно важная идея о неразрывной связи между лечением и эвакуацией спасла жизнь многим раненым. Благодаря введению института фронтовых хирургов-консультантов, были сделаны очередные шаги в организации оказания раненым и больным воинам специализированной медицинской помощи, прямо на фронте или в местах, максимально приближенных к раненым.

Русский хирург Н. Н. Бурденко занимался проблемами сортировки раненых, скорейшей их транспортировки до госпиталей. Наиболее высокая смертность была от ранений в живот, легкие, голову. Под его управлением в лазаретах были организованы специальные отделения для таких раненых, т. к. они, как правило, не доживали до оказания медицинской помощи в тылу.

В начале боевых действий было сформировано 52 военно-санитарных транспорта; в ходе войны их количество возрастало, однако нормы – по одному на дивизию – достигнуть так и не удалось. К концу лета 1915 г. было сформировано 15 санитарных автоотрядов в составе 20 санитарных автомобилей (на 4-х лежачих) каждый. В период мобилизации было сформировано 46 военно-санитарных поездов. К сентябрю 1915 г. добавилось еще 209 поездов, из них Российскому Красному Кресту принадлежало 10, Земскому союзу – 50, Всероссийскому союзу городов – 13 и Общедворянской организации – 21. Таким образом, общее число военно-санитарных поездов достигло 255, что вполне обеспечивало эвакуацию раненых и больных с театра военных действий в тыл страны.

Положение военнопленных

Первая мировая война ознаменовалась невиданным ранее количеством военнопленных. Не обошло это явление и Российскую империю. За годы Великой войны более 2,4 млн русских солдат попали в плен.

Больше всего русских солдат пленили в сражениях при окружении 2-й армии генерала А. В. Самсонова в Восточной Пруссии; при оставлении крепостей Ковно и Новогеоргиевска. Около 1 млн – во время Великого отступления в 1915 году.

Одной из главных причин большого числа пленных стал переход от профессиональных армий к массовым. Так, с 1914 по 1918 г. Россия мобилизовала до 15 млн человек. Отсутствие подготовленного резерва и недостаточная техническая оснащенность сказались на моральном состоянии русской императорской армии. Масштабные операции на окружение, фланговые удары, применение тяжелой артиллерии способствовали небывалому количеству военнопленных.

В связи с массовой сдачей в плен десятков и даже сотен тысяч человек остро встал вопрос их размещения; число лагерей для военнопленных постоянно росло. К 1916 г. в Германии числилось более 240 лагерей, а в Австро-Венгрии — около 300 лагерей.

Отношение немцев и австрийцев к военнопленным было достаточно жестоким. У пленных отбиралось зачастую все, вплоть до нательных крестов и одежды. Нередко их отправляли на принудительные работы. Всего с 1914 по 1918 г. по официальным данным в лагерях скончалось до 200 тыс. русских военнопленных.

В лагеря сгонялись не только военнопленные, но и представители мирного населения. В Австро-Венгрии была развязана борьба с русинским движением в Прикарпатской Руси. Борьба против русинской интеллигенции и крестьян, заподозренных в симпатиях к Российской империи или просто считавших себя русскими, проводилась и раньше, но с началом войны она обрела массовые масштабы. Русинов стали помещать под стражу, а иногда и расстреливать без суда и следствия.